♣ Жизнь? Есть! ♣

Было скучно…

Я накалякала несусветную чушь…

Критикуйте, если там вообще есть, что критиковать…

Апатия.

«Это могло бы стать чем-то стоящим, определенно могло бы, но только в том случае, если бы оказалось не моих рук делом», — думала я, отсылая в редакцию газеты очередную свою статью. Она должна была стать десятой статьей, которую отклонили за этот месяц.

Позвольте представиться, я – отчаянная девушка, постоянно ищущая себя на том или ином поприще. Пока я на 99 % не пойму, что это дело не мое, и пока не сломаю психику руководства корпорации или редакции газеты – я не перейду к чему-то другому.

В неудачных попытках найти смысл жизни, передать его словами, да найти очередного клиента своей подруге – психологу, видимо, и заключается моя сущность. Я даже смирилась с этим и не требовала себе другой жизни, попросту не зная о возможности последней.

У каждого человека в жизни есть какие-то неловкие моменты, нелепые ситуации, при упоминании о которых хотелось бы провалиться под землю, но для меня нелепость стала привычкой и даже, если так можно выразиться, «фишкой». Я могла свободно надеть разные носки, прийти в редакцию в пижаме, выйти на улицу в тапочках или пойти на дискотеку в школьной форме.

Все одноклассники считали меня сумасшедшей и не заговаривали со мной. Что касается меня, мне даже нравилось быть непохожей на других. Все были «черными в белую полоску», а я не «белой в черную», как вы могли бы подумать, совсем нет, я была «желтой в фиолетовую полоску». Желтый связан с моей чрезмерной любознательностью, фиолетовый – со «странностью». Но довольно об этом.

Сегодня ничем не примечательный день, и, знаете, мне это нравится. В обычных днях есть что-то притягательное. Может, спокойное времяпровождение, может, неторопливость течения жизни, а, может, и апатичность моего состояния в такие дни. Нет никакого увлечения, гонки, поспешности, боязни опоздать. Только медленное и размеренное существование. Все это было мне близко, но только до тех пор, пока я не захлебнулась в этой скучной жизни, пока в сознании не нарисовался отчетливый силуэт движения времени, с которым я должна идти в ногу.

Не будем забегать вперед и просто насладимся умиротворением, «вечным» лежанием на диване. Вы когда-нибудь чувствовали время? Ощущали, как каждая минута жизни проходит и уступает место другой? Проведя весь день без дела, поглядывая на часы каждую секунду, вы это почувствуете.

Я всегда думала, что если человек умеет чувствовать время, он умеет жить, что жизнь измеряется в минутах, которые ты успел заметить, «схватить», «задержать». Но с другой стороны, эти мысли мне казались неправильными, и в некоторые моменты они поддавались и отступали под тяжестью других. То были мысли, заставляющие человека из апатии перейти в движение, заставляющие его совершать что-то, найти свое место. Тогда я думала, что жизнь – это те моменты, которые пролетают сами по себе, доставляя тебе истинное удовольствие.

Думаешь, вот, ты проснешься в один прекрасный день, и все эти минутки вернутся к тебе, заставляя улыбаться и гордиться собой, своим трудом, тем, что ты сделал для Родины.

Именно этот обычный день привнес в мое сознание новые цели, новые радости и впечатления, заставил меня работать в несколько раз усерднее, но, к сожалению, и в этом смысл жизни через некоторое время для меня был потерян.

Я не видела пользы того, что делаю. Я послала еще около десятка статей в редакцию, но ответа не было. Тогда, потеряв надежду, мне вновь показалось лучшим «вечное лежание на диване». Всю неделю я ничего не писала, не читала, на улицу тоже не выходила, и, возможно, у меня проявились некоторые признаки клаустрофобии. Друзей у меня не было, так что никого не волновала моя судьба и мое состояние. Близкие мои, поняв, что я «несколько» отличаюсь от нормальных детей «сплавили» меня к какой-то дальней родственнице, которую я впервые увидела по приезду, а потом просто затаились где-то в «глуши», в которой я родилась.

Родственница моя оказалась вовсе не родственницей, а знакомой моего троюродного брата. Сейчас она уехала в командировку, и весь дом оставила на мне, чему я была несказанно рада. Стоит сказать, что двадцатипятилетнюю «родственницу» звали Марией Анатольевной, и очевидно, что я доставляла ей много хлопот, поэтому она, не заботясь о проживании семнадцатилетней «постоялицы» уехала на все лето.