Рассказ про девушку от Ремуси

Статьи 60

Однажды жители большого-большого города увидели на Центральном Проспекте девушку.
Никто не заметил, откуда она появилась на разделительной полосе Проспекта – просто свернула с Главной Площади – и пошла.

Кончался февраль, крыши были белыми, середина Проспекта была белой, по обе стороны мчались машины (в основном чёрные), а девушка была в голубом сияющем платье.
Волосы ее были цвета сухой травы, руки обнажены до плеч, а глаза… да кто же успел разглядеть её глаза после того как она сделала по Проспекту первый шаг!
Она поставила босую ногу в снег – и его не стало вокруг на много шагов и только повисли вокруг маленькие радуги: снег кипел. Она поставила вторую – и радуги заплясали вокруг нее. И она пошла.

Откинув голову, смеясь над глупым снегом, что отступал, убегал от ее шагов, уверенно отмахивая рукой, она двигалась по Центральному Проспекту и машины объезжали её, словно опасаясь чего-то, а люди замерли на тротуарах по обе стороны и молча глазели.
Над её головой расступались тучи, грустные вороны, пролетавшие над Проспектом, превращались в ибисов, а брызги от автомобильных колес становились белыми капустницами.

— Пришла, пришла, она пришла, — шептались горожане, опасливо прикрывая рты воротниками.
— Кто она? — спрашивали у них другие.
— Она это просто Она, мы не знаем, но все ведь ждали, что кто-то придет, верно? Вот. Пришла она, — и спрашивавшие удовлетворялись таким ответом.

Идти за ней было боязно, и лишь в ста шагах позади держался авангард смельчаков, недоверчиво ступающих по горячему асфальту. Она плыла где-то впереди в вихре капустниц и волосы ее развевались пшеничным облаком, а бёдра раскачивались в такт крикам розовых ибисов.
Она шла и видела, что впереди стоит кто-то в сером и не думает уходить с ее пути.
Она удивилась, впервые в жизни.

Огромные толпы жались к стенам домов справа и слева от неё, машины давно встали в пробке где-то сзади, а этот, одинокий, стоял и не двигался!
Это был Самый Бесстрашный Полицейский – он много лет стоял на городском перекрёстке, мимо него проносились огромные грузовики, серебристые капли спортивных колесниц, а два раза в месяц сам Губернатор на сизом призраке проезжал бесшумно и всегда грозил пальцем.
Самый Бесстрашный Полицейский устал бояться.

— Кто ты? — спросила она, и голос ее понёсся по Проспекту миллионом колокольных звонов.
— Я регулировщик, — ответил он ей. – А ты кто, красавица?
— Я – красавица? – спросила девушка и залилась своим колокольчиковым смехом.
Проспект окатила волна медового ветра, взметнулся флаг на шпиле городской ратуши и сосульки стекли с карнизов все разом длинными сверкающими потоками.
– Я – красавица? – повторила она, подходя к Самому Бесстрашному Полицейскому и приложила руку к его груди.
— Да, — выдохнул он, первым из людей увидевший её глаза. – У тебя в глазах небо, у тебя в глазах… облака! (он был страшно смущён потому что никогда не произносил таких слов). И ещё… мне кажется… я тебя люблю.
— Тогда я остаюсь, — ответила девушка, засмеялась, стала кружиться и бабочки, сцепляясь лапками и крылышками, соткали из себя фату, лёгшую шлейфом от головы и на полпроспекта, и цветы стали пробиваться сквозь асфальт, трава поднялась через его чёрные разломы и золотое сияние окутало двоих, стоявших посреди дороги.
— Ты регулировщик? – спросила девушка.
— Да, я регулирую движение людей и машин, — отвечал ей Самый Бесстрашный Полицейский.
— Ты? Ты регулируешь движение людей? – девушка нахмурилась и вдали загремела гроза. – Это я регулирую движение людей! – топнула она ножкой и гром покатился над городом. Я – Весна!
— Ты – весна??? – у регулировщика перехватило дыхание. – Но как же тогда ты тут останешься? Ты не сможешь остаться здесь навсегда, — сказал он и его плечи поникли.

Гроза разыгралась уже не на шутку, но город смотрел на пару, окружённую золотистым сиянием, и город видел, что сияние это тухнет, сверкающие его клочья уносит ветер, и город чувствовал как холодает.

Девушка отступила на шаг от Самого Бесстрашного Полицейского, опустила глаза и вмиг смело бабочек, и стали розовые ибисы грустными воронами, спешащими по своим делам.
— Тогда я ухожу, — сказала она. — Я приду, я приду потом, но уже не к тебе. Прощай!
И снова выпал снег.