Даше, с которой мы стали так редко общаться
и которая никогда это не прочитает.
«Здравствуй, мир.
Может быть, я многого не понимаю, но я смотрю на тебя широко раскрытыми восторженными глазами шестнадцатилетнего ребенка.
Говорят, что сложно познать душу человека. Мир, я старюсь познать тебя. И я тебя не понимаю» — одиннадцатым кеглем, шрифтом «ареал» напечатала Машка. Напечатала, закрыла глаза и зажала их ладонями, вздохнула. Сегодня был не слишком насыщенный, не трудный, но какой-то тяжелый день.
«Это сложно и непонятно: поди, угадай, когда тебе улыбается сама госпожа Фортуна, а когда симпатизирует важный дяденька из администрации.
Дине ничего, Денису ничего, Алене, Кате, Яне – ничего. Мне есть дело. Но как разобрать – одно, когда плоды твоей многодневной работы делят на ноль потому, что работу чьей-то племянницы нужно возвести в превосходную степень; другое дело, когда на порядок выше ставят твои труды и ты не рад, потому что вместо радости победы чувствуешь горечь поражения тех, кто был достоин. «Ну и дура» — говорят на это.
Дина, Денис, Алена, Катя, Яна. Я. Мы части одного большого мира. Но сегодня мы были командой – командой, которая защищала проект. О, конкурсы! Я ненавижу вас всей душой. Может от того, что я слишком слаба, чтобы выигрывать. Может потому, что выигрывать удел детей сильных мира сего.
Что там у нас позади? Встреча с важным дядечкой. Он был оповещен о нашем визите, но уехал. Мы ждали его на улице. Разговаривали от скуки: эмансипация, Наташа Ростова, друзья, ВУЗы. Он приехал и радушно принял нас. Он мне не понравился. По его словам все было слишком хорошо, а на шкафу в его кабинете стоял огромный бюст Ленина. Я почти поверила ему.
На заметку: один ящик для утилизации радиоактивных отходов стоит двести тысяч. На район выделили девять ящиков. Один уже установили в центре досуга.
Потом: подготовка нашей работы. Репетиции. Опросы. Просидеть в школе как можно дольше – я не хочу возвращаться домой. Пока я в школе, пока я что-то делаю, я чувствую себя частью чего-то большого. Для меня это важно. Ведь я – никто.
На заметку: папа, я сидела в школе потому, что там чувствую себя полезной, а не потому, что влюбилась в учителя.
Тот самый день: волнение. Семь человек в одну легковую машину – нам не дали автобуса. Наш проект посвящен утилизации радиоактивных отходов в нашем районе. Ерунда, какое нам до того дело? А не скажи: мы все части большого мира, наши маленькие поступки создают большую историю.
Мы победили. Наши главные конкуренты – пятиклассники. Сильные ребята, сильный проект. Они утерли нос старшим. Но теперь выступили ужасно плохо. Просто… их замучили. Нельзя так много дрессировать детей. Дрессировать нужно взрослых – у них в ходу двоемыслие.
На заметку: дядечки-руководители сегодня были на нашей стороне. Мы ни разу не видели ящик для тех самых отходов. Наша цель – пропагандой донести до общества важность их правильной утилизации.
Меня отправляют на историко-патриотическую смену в лагерь на берегу Черного моря. Отправляли вчера, позавчера. Все это решалось педагогами – странно, но решили, что я достойна.
Вчера, позавчера и сегодня ехать должна была я. Но оказалось, что это ложь. Едет человек, чей отец достойно занял место в администрации района. Надеюсь, едет достойный человек. Но я не расстроена – все равно сегодня я ощутила себя частью чего-то большого и важного.
Я в центре досуга. Том самом, в подвале которого по всем документам стоит ящик за двести тысяч. Тот самый ящик, в который нужно выбрасывать опасные отходы. Опасные отходы и их утилизация – гвоздь нашего проекта.
— Вы из молодежного парламента? – спрашивают меня.
— Инициативная группа, — и называю координаты и должность. – Мне сказали, у вас установили ящик для утилизации энергосберегающих ламп. Можно посмотреть?
— Нет у нас никакого ящика. – Отвечают бодро.
Мне вдруг становится безумно весело. Я смеюсь. Спрашиваю:
— Серьезно?
— Да.
— До свидания.
— Подожди, поднимись к директору на второй этаж. Молодежный парламент тоже занимался этой проблемой. Ничего не решили.
Я поднялась наверх.
-Здравствуйте. Инициативная группа…
По документам ящик стоит с одиннадцатого марта. Ящика тут нет.
Мы защищали то, чего не существует. Мы восхваляли тех, кто ничего не делает. Огромная мистификация, частью которой мы стали. «Ну и что?» — сказали мне на это.
Я чувствую себя уничтоженной. Мне нужно учиться жить, не задумываясь над тем, как я живу. Я слишком много анализирую себя. Сегодня мои розовые очки разбились.
Мир, мне нужно учиться жить по-другому.
Или менять тебя»
14 марта 2014 года.
Так было, так есть и так будет.