Тёмный пустой сон медленно возвращал рассудок. Что-то яркое мешало закрытым глазам. Судя по приятному теплу, это было солнце. Приятная прохлада. Видимо, из открытого окна.
Назойливые голоса где-то рядом. Кто-то тихо разговаривал, но местами не сдерживался, переходя на еле сдерживаемый крик. Мужчина и две женщины. У одной был очень неуверенный, тонкий голос, как у пигалицы, а вторая говорила тихо и ровно. Мужчина же не мог сдержать своих возмущений, он явно был чем-то недоволен, перебивая собеседниц.
Кин поморщилась от шума. Голова неприятно кружилась, как после бессонной ночи. Мышцы стянуты, словно их давно не разминали. И…
Как же хочется есть!
От мысли о еде в животе вызывающе заурчало, отзываясь тугой болью. Девушка тихо простонала от неприятного ощущения.
На несколько секунд люди затихли, вероятно, пытаясь понять, пришла ли Кин в сознание. Не заметив реакции, разговор тихо возобновился. К этому времени девушка уже могла различать их слова.
— ..совсем несерьезно, понимаете?! Что я скажу начальству? «Извините, у нас пациентка отрастила новые руки и ноги, поэтому мы ее выписываем»?!
— Нет, случай, конечно, из ряда вон выходящий, — спокойно ответил женский голос, — но ведь факт остается фактом: целостность её костных покровов с двадцати восьми процентов увеличилась до восьмидесяти девяти всего за четыре дня.
— И такой рост активности регенерации был замечен со второго дня пребывания в реанимации, — добавил неуверенный голос.
— Да плевать я хотел на ваши проценты! Вы сам понимаете, о чем говорите?! – мужчина затих, видимо, взглянув на Кин, и продолжил более тихим голосом. – У девчонки было два перелома конечностей третьей степени и повреждение брюшной полости четвертой. У меня только один вопрос: какого черта она еще жива?
Женщина тихо засмеялась, обернувшись к пациенту.
— На вашем месте, я бы радовалась, доктор. И не вас одних так обеспокоила эта аномалия. Наши дорогие исследователи в халатиках уже готовы принять девушку к себе.
— ..Как? Так скоро? – мужской голос стал напряженным. – Как они?.. Когда..
— Пожалуйста, тише… — взволнованно вставила тонкоголосая девушка.
Почему они все так переполошились? Что за «халатики»? И что за аномалия такая? Нет, это розыгрыш какой-то. Какой человек сможет оправиться от таких травм за четыре дня? Бред. Бред, бред, бред. Быть этого не может…
Кин, закусив губу, попробовала пошевелить пальцами. Фаланги спокойно поддались. Мышцы предплечья инерционно дернулись.
Нет, нет, нет… Неужели.. Да неужели тот сон – правда?.. Да нет же, это все была галлюцинация… Ложь, фантазия! Быть не может…
Кин открыла глаза, не имея сил более сдерживать своей энергии, застоявшейся в теле. Зрачки сузились от стен слепяще-белого помещения. Сердце взволнованным биением заставляло все тело дрожать от напряжения. Безумное желание уйти отсюда. Воды. Немного воды. Хотя бы каплю.
Девушка приподнялась на вибрирующих от бессилия руках, и грудь словно затянули жестким корсетом. Хоть не такая резкая, как раньше, но боль снова разошлась по покрывшейся потом коже. Кин огляделась, стараясь адекватно размышлять.
Кто знает, быть может она уже и пришла в себя окончательно, но все недавние события… Кин не доверяла себе. Не доверяла своему затуманенному мозгу.
Спасение. Спасение! Стакан оживляющей воды на столике рядом с кроватью. Совсем рядом, так близко, что рука сама потянулась за ней. Но колющая боль остановила движение на половине. Девушка, не шевелясь, посмотрела на запястье: продетая в кожу игла с полупрозрачной трубкой, тянущейся куда-то вверх.
Капельница.
Кин с ужасом вернулась в изначальное положение, схватившись за руку. Сердце усилило свой ритм, но теперь от страха. Мороз пробежал по влажной коже.
— И чего ты ждешь?
Ужас увеличился, когда слух уловил уже знакомые приторные нотки. Это все бред, бред, бред, бред…. Девушка зажмурилась, стараясь отбросить от себя все мысли.
— Рядом с тобой стоит твое спасение, ты ведь это чувствуешь, — чувство скользящего холода на ноге заставило девушку вздрогнуть. – Если сейчас ты не выпьешь воды – ты скукожишься, как чернослив, и умрешь.
Голос словно приближался, насмешкой отдаваясь в голове. Холод был все ближе и ближе. Он чувствовался у самого лица. Кин в страхе открыла глаза и увидела те самые золотые глаза. Глаза жестокости, безумной силы и леденящей власти.
Ядовитые глаза, от которых хотелось бежать.
Длинное змеиное тело неестественно сверкало под лучами солнца, будто эта была не чешуя, а искусно вырезанная из белого опала статуэтка. Но ее мерное, изящное движение давало понять, что это живое существо. От осознания этого захватывало дух. От осознания того, что с тобой телепатически говорит кто-то не из привычного нам мира, тело словно горело изнутри. От осознания того, что произошло чудо, хотелось плакать.
Кин не могла свести глаз со змеи и только через некоторое время поняла, что по щекам текут слёзы.
— Мои силы не настроены на твоё вечное восстановление. Выпей воды, или умрёшь через несколько минут, — все так же глядя на девушку, сказала змея, не пошевелившая при этом ни одной мышцей. – Ты четыре дня не ела, а регенерация отнимает уйму энергии.
Девушка еще некоторое время смотрела на существо, пытаясь донести до себя смысл слов. Будто почувствовав удар тока, Кин вытерла глаза от слез и посмотрела на руку. Нужно всего лишь вынуть иглу, ничего страшного. Сколько раз она видела такое в фильмах, а теперь.. Теперь страшно.
Но и умирать – не вариант. После всего что было, что есть.. Нет, нельзя умирать, ни в коем случае…
Дрожащими пальцами Кин отклеила толстый пластырь: на руке остался красный след, напомнивший какую-то змею. Девушка на мгновение замерла, мельком взглянув туда, где находилось оно.
Всё казалось, что это сон, болезненная выдумка.
Но теперь так хотелось, чтобы это оказалось правдой.
В чуть посиневшую от укола руку была воткнута среднего размера игла, через которую в тело доставляли какую-то красноватую жидкость. Запястье припухло. Касаться его было не больно, но движения иглы неприятно отдавались в нервах. Девушка глубоко вдохнула, взявшись за ушко.
Раз. Два. Три.
Зажмурившись, Кин рванула иглу на себя и… совсем не почувствовала боли. Совсем. Никакой. В голове раздался смех, который покрасневшая от собственного позора девушка пыталась не замечать. Да и не замечала.
Все иссушенное тело потянулось к воде. Бережно взяв со столика стакан, Кин, дрожа, поднесла его к губам. Словно музыка в долгой тишине, вода наполнила тело, возвращая его к жизни. Дрожь сразу же исчезла, а опухшее запястье перестало тяжело ныть.
Кин не замечала этого, допивая последние капли. Змея внимательно следила за движениями девушки, не двигаясь с места. Тонкий язычок быстро шевельнулся в воздухе и тут же скрылся. Глаза сверкнули золотом.
Игра начата.