Тихое — громкое счастье
Как часто мы врем себе, пряча неправильность поступков под покрывалом из красивых слов и оправданий. Может, оно и к лучшему? Убедил себя в том, что ты святоша и живешь с удовольствием. Муки совести не для избранных. Что-то вроде теории Раскольникова выходит. А ты что думаешь, Эд?
Я привык делить свои мысли с ним. С того дня мы стали чем-то целым. Как будто он был тем кусочком пазла, который был мною утрачен, а впоследствии чудесным и незаметным для меня образом возвращен. Интересно, стал ли я для него таким же кусочком?
— У тебя в голове кошмар: мысли летают со скоростью света, — сказал малыш.
— Я знаю, просто… не могу сосредоточиться на чем-то одном.
— Если я скажу, что стал, буду чувствовать себя твоим «святошей».
Я дал ему подзатыльник.
— Эй, за что? — он удивленно посмотрел на меня.
— За то, что ты до сих пор не научился «отключать» свои шуточки, когда мы договариваемся думать о серьезных вещах.
— Прости, с этим ничего не поделаешь, — подумал он, ухмыляясь.
В комнату, перезаряжая на ходу револьвер и позвякивая стальными браслетами, зашла очаровательная блондинка. Она обвила шею Эдди, не упустив при этом возможности отпить его виски. Эд отвел смущенный взгляд.
— Друзья, говоришь? — с блеском в глазах спросил его я. Неслышно для Травинки, естественно.
— Любви нет. Так по ошибке называют дружбу между мужчиной и женщиной. Или дружбы нет? Вечно ты меня путаешь.
— Ты пьян, вот и не соображаешь, что хочешь донести до моей умной головенки.
— С этим я бы поспорил. Но не сегодня. Потому что я на самом деле пьян. От любви. Тьфу, от дружбы. С виски, конечно.
— Краснеющий мальчик, попытка сменить тему не удалась. Виски — так, пустячок, а она — твоя слабость.
— Нашел мне тут ахиллесову пяту, — Эд решил отстранить девушку от себя.
— Даже не думай. Сам же потом неделю будешь извиняться.
— Ты прав. Но…что мне делать, если ты вечно подшучиваешь надо мной из-за этого?
— Открыть глаза и перестать врать самому себе. Она вертит тобой, как хочет. Я вижу, как ты из смельчака с мерцающим огнем в глазах превратился в подстилку для ее ног.
— Кто бы мне это говорил…
— О чем ты?
— Та рыжеволосая, — Эдди подмигнул мне.
— Она ушла от нас. Давно.
— Ошибаешься. Эта девушка никогда не была нашей.
— Почему ты так говоришь?
— Мы оба знаем, в чем дело.
— Оставь свои загадки для той блондинки, — я указал на примостившуюся на полу девушку, прижимающую к себе бутылку. — А, знаешь, вы неплохо подходите друг другу.
Мы разразились дружным хохотом.
*** Из соседней комнаты раздался странный звук. «Ри и Марш бьют посуду?» — удивился я.
Они всегда казались мне достаточно тихими. Это даже немного напрягало.
— В тихом омуте…- начал Эд.
— Посуду не бьют. Особенно пластиковую. Не понимаю, что это может быть.
Мы ворвались в комнату, случайным образом сняв дверь с петель.
— Вы тоже решили присоединиться к нашему веселью? — Маршал ошалело поглядывал на нас.
— Веселью? Вы все сегодня с ума, что ли, посходили? Откуда ты взял эти тарелки? — я едва сдерживался от желания немножко раскрасить его и без того чудесное лицо.
Эд тем временем исчез. Вероятно, прочувствовать всю силу любви к виски. Взаимной, между прочим.
— Ты же сам на днях принес эти тарелки, забыл? Сказал, можете делать, что хотите. Так что на вопрос, откуда они у нас, лучший ответ дашь ты.
— Но я не… хотя, не имеет значения. Дайте-ка мне парочку.
В этот миг, наполненный звоном битой посуды и радостными воплями Ри, Маршала и…как ни странно, моими, я понял, что меня окружали самые близкие люди.
Вот оно…счастье. И кто говорил, что оно обязательно должно быть тихим?
Я привык делить свои мысли с ним. С того дня мы стали чем-то целым. Как будто он был тем кусочком пазла, который был мною утрачен, а впоследствии чудесным и незаметным для меня образом возвращен. Интересно, стал ли я для него таким же кусочком?
— У тебя в голове кошмар: мысли летают со скоростью света, — сказал малыш.
— Я знаю, просто… не могу сосредоточиться на чем-то одном.
— Если я скажу, что стал, буду чувствовать себя твоим «святошей».
Я дал ему подзатыльник.
— Эй, за что? — он удивленно посмотрел на меня.
— За то, что ты до сих пор не научился «отключать» свои шуточки, когда мы договариваемся думать о серьезных вещах.
— Прости, с этим ничего не поделаешь, — подумал он, ухмыляясь.
В комнату, перезаряжая на ходу револьвер и позвякивая стальными браслетами, зашла очаровательная блондинка. Она обвила шею Эдди, не упустив при этом возможности отпить его виски. Эд отвел смущенный взгляд.
— Друзья, говоришь? — с блеском в глазах спросил его я. Неслышно для Травинки, естественно.
— Любви нет. Так по ошибке называют дружбу между мужчиной и женщиной. Или дружбы нет? Вечно ты меня путаешь.
— Ты пьян, вот и не соображаешь, что хочешь донести до моей умной головенки.
— С этим я бы поспорил. Но не сегодня. Потому что я на самом деле пьян. От любви. Тьфу, от дружбы. С виски, конечно.
— Краснеющий мальчик, попытка сменить тему не удалась. Виски — так, пустячок, а она — твоя слабость.
— Нашел мне тут ахиллесову пяту, — Эд решил отстранить девушку от себя.
— Даже не думай. Сам же потом неделю будешь извиняться.
— Ты прав. Но…что мне делать, если ты вечно подшучиваешь надо мной из-за этого?
— Открыть глаза и перестать врать самому себе. Она вертит тобой, как хочет. Я вижу, как ты из смельчака с мерцающим огнем в глазах превратился в подстилку для ее ног.
— Кто бы мне это говорил…
— О чем ты?
— Та рыжеволосая, — Эдди подмигнул мне.
— Она ушла от нас. Давно.
— Ошибаешься. Эта девушка никогда не была нашей.
— Почему ты так говоришь?
— Мы оба знаем, в чем дело.
— Оставь свои загадки для той блондинки, — я указал на примостившуюся на полу девушку, прижимающую к себе бутылку. — А, знаешь, вы неплохо подходите друг другу.
Мы разразились дружным хохотом.
*** Из соседней комнаты раздался странный звук. «Ри и Марш бьют посуду?» — удивился я.
Они всегда казались мне достаточно тихими. Это даже немного напрягало.
— В тихом омуте…- начал Эд.
— Посуду не бьют. Особенно пластиковую. Не понимаю, что это может быть.
Мы ворвались в комнату, случайным образом сняв дверь с петель.
— Вы тоже решили присоединиться к нашему веселью? — Маршал ошалело поглядывал на нас.
— Веселью? Вы все сегодня с ума, что ли, посходили? Откуда ты взял эти тарелки? — я едва сдерживался от желания немножко раскрасить его и без того чудесное лицо.
Эд тем временем исчез. Вероятно, прочувствовать всю силу любви к виски. Взаимной, между прочим.
— Ты же сам на днях принес эти тарелки, забыл? Сказал, можете делать, что хотите. Так что на вопрос, откуда они у нас, лучший ответ дашь ты.
— Но я не… хотя, не имеет значения. Дайте-ка мне парочку.
В этот миг, наполненный звоном битой посуды и радостными воплями Ри, Маршала и…как ни странно, моими, я понял, что меня окружали самые близкие люди.
Вот оно…счастье. И кто говорил, что оно обязательно должно быть тихим?
Спасибо тем, кто читает меня.
С любовью, Крестовая.