Решила опубликовать, т.к. мне просто интересно попользоваться новым консолем.
- (Картинка не подходит, а и фиг с ней)
- А что это у вас такое странное и с датой? А у нас всё с датой.
- А автору стыдно за этот рассказ. А рассказу за автора. Так и живём.
И где у черепа в кустах всегда три глаза,
И в каждом — пышный пучок травы.
(И. Бродский. «1867»)
Эвтерпа не приходила уже около недели. Вернётся ли? Да и есть ли вообще смысл ждать её возвращения? Иногда ему казалось, что она ещё здесь. Кому, как не ей так больно сжимать сердце? И шептать «за что»? В конце концов, это она сподвигла его на такое. Сам бы он никогда не решился. По крайней мере, кто-то же шептал «Ты должен. Ради дамы твоего сердца».
Но, есть ли сердце у этой дамы сердца? Которая в последнее время холодна, как будто дама Севера. И почти с ним не разговаривает. То ли было раньше?
Но прошлого уже не вернуть. Что осталось сейчас? Бокал недопитого вина, пара-тройка муз, давших обет молчания, и мысли, мысли, мысли …
Возможно, что они просто управляли им. Можно ведь допустить такую мысль? Мысль, что несколько самодовольных девиц просто диктуют тебе, что нужно делать. Даже, как нужно умирать.
Но, с чего он решил, что это конец? Нет, это не конец. Ещё не конец, нет. Подобное было тысячу раз. Тысячу.
И всё ради неё. Всё ради неё. Возможно, потому, что она тоже своего рода Муза.
Талия? Мельпомена? Терпсихора? Наталья …
И она действительно ветрена, как муза. Муза … муза …
Почему-то это слово до отчаянного впечатывается в сознание.
«Хвалу и красоту приемли равнодушно.
И не оспаривай глупца»
Именно так стоило закончить начатое. Именно так он счёл правильным. Вернулась-таки. Хотя бы на несколько строк. Но вернулась.
Наверное, это плохо, когда муза есть и в реальной жизни. Именно так думает он, делая из бокала очередной глоток. По крайней мере, она дарила свет. А мог бы он умереть за неё? Конечно. И он докажет ей это. Он доказывал уже не раз и докажет ещё. Сколько ей будет угодно.
Можно ли простить ей? Да, конечно, но простить что? Обманы … Но, были ли они? К тому же, она должна быть ветрена, как и любая муза. Она должна отворачиваться. Чтобы при каждом неловком её взгляде можно было летать.
Но, сколько ни борись за неё, она никогда, никогда не будет до конца твоей. И это он понимал. Но пусть хотя бы на время. Хотя бы, чтобы она не так явно показывала свои пристрастия. Пристрастия к другим людям.
А, не становится ли он собственником? Возможно. Но, ведь он имеет на это право. Ради своей чести. Ради её чести. Имеет же? Имеет?
«Ты должен. Ради дамы твоего сердца».
Снова тот же голос. Ну, не издевается ли она? В самом деле, который раз. Одно и то же.
Может, бросить всё? Отказаться, исчезнуть, раствориться в суете. Можно, но с чего начать? Начать … Да, просто не прийти.
Но, сможет ли он? Отказаться, когда собственная честь под угрозой. И её честь … Нет. Не сможет.
И он осушил бокал. И отставил его в сторону.
Ночь случилась бессонной и на удивление тёмной. Бессонной не как обычно. Обычно было перо и были чернила. Сегодня он просто вышел на веранду. Темнота окутывала своей горькой томной пеленой. Мерцали звёзды. Стук дрожек отдавался в тишине. И он писал об этом когда-то.
Переживёт ли он завтра? Но, переживёт ли завтра его? Неужели, и потом будет возможен такой же приятный, не по-зимнему сладкий ночной воздух? И ночь так же будет обвивать плечи? Чужие плечи …
А поэзия … Поэзия будет целую вечность. Сколько лет не отсчитай. Она – способ связи с миром. Она везде. Мысль, если чиста – не поэзия ли? Взгляд, в котором любовь и сила – не поэзия ли? Или тёплое утро? Или эта самая ночь?
А стихи? Стихи и проза? Это твоя мысль. Твой взгляд. И это – совершенный способ диалога с другими. Потому что, в первую очередь, это – диалог с самим собой.
Вечер обнимал его. Он чувствовал это. А потом плакал рассвет. Возможно, по нему.
По крайней мере, он слышал, как легко, практически незаметно хлопнула дверь. Он знал, что это уходили музы.
Надолго? Навсегда.
И он был благодарен им. За всё, что они подарили ему. За все чувства. Благодарен.
А потом наступил следующий день. Странно, но пуля была холодной. Стало тепло, когда под рукой что-то отчаянно забилось и застучало. Организм возражал против смерти. Он поднял ладонь, тёплую, даже горячую от алой крови.
Но он не боялся. Нет. Смерть только начало. Только начало.
Главное – успеть прошептать её имя. Имя той, которая даже не придёт на похороны …
(06.02.14)