Анна Морган.
Плечи рушатся. Остальное – лишь пустяки.
Анна Морган закрылась в квартире на все замки.
Анна слушает, как из крана течёт вода.
Анне хочется, чтобы сразу и навсегда.
Небо вздрагивает. Глухой перманентный испуг.
Переменный ток режет ей пальцы, замыкая порочный круг.
Не постигшая ни науки, ни правды, ни …
Кричит Анна: «Встаньте в очередь, дети с*кины!
Я одна! Посмотрите, как я умираю с тоски!
У меня всего две ноги, всего две руки!
Мне не деться от вас, я ведь вам не индийский бог.
Так что – в очередь!» Ночью Анна подводит итог
Жизни прожитой. Знать, на этом-то всё и зиждется!
Анна Морган лежит на полу, смотрит в потолок и не движется.
Мимо ходят люди с трагическим словом «бесстыжая».
Анна чувствует, что внутри всё как солнцем выжжено.
Анна б пули глотала. «Да, где же найти их мне?
На какой я войне? И в какой я тебе стороне?
Здесь ломается компас. Здесь – северо-запад-юг».
Она чертит своей рукой неумелый круг.
«В огороде ли я? – Анна шепчет, — Во саду ли?
Чёрт возьми! Да, зачем же, право, меня придумали?!
Ведь так тщательно и так трепетно прорисована!»
Анна Морган стоит на распутье, парализована.
И разломаны ли обложки, страницы помяты ли.
«Ну, зачем нас изобретали такими жадными?»
Анна плачет, катает землю в тёплой горсти.
Вдруг из рупора в позвоночник команда «Лети!»
Слышит Анна, смотрит из пола и потолка,
И болят её рваные крылья, дрожит рука …
Анна Морган жива. Анну Морган ещё не склад.
В её теле случается собственный, на пять сотен персон парад.
И распахнуты ставни. А дальше: явно, окольно ли
Леди Морган шагает под звуки фанфар с подоконника.
Её сущность взлетает. Её тело кутает в чёрное.
Анне хочется вскрикнуть: «Ну, что же вы там за учёные,
Раз хороните?» Только это есть извечный жизненный торг.
Тело Анны Морган навек покидает морг.
Преломление виноградной лозы.
Вчерашней боли нет сегодня утешенья.
Стирает время всё.
Пиши «гранит», читай «песок».
Мир тянет нити моего невозвращенья,
сгущает срок.
И то, что не сказал я, не посмел сказать (!)
слепит вас между строк.
Обрывки твоего, мой свет, презренья
со дня, с которого я стал пророк
жгут раны солью. Я любил тебя,
творенье,
но я не смог.
Жду вашей критики, развёрнутой и очень развёрнутой.