Очень мало, я знаю. Но, когда болеешь гриппом, много не напишется. Да и то — бессвязно. Рада буду любым отзывам. Приятного прочтения.
«Я хотела бы рассказать ему, какое небо повисло над нами. Тёмное, не пропускающее свет. Да, ты видел такое небо, но с тем самым «Оборвалось!» оно стало опускаться, пока и вовсе не придавило.
А ведь мы помнили это небо в огне.
Прости за то, что когда тебя не стало, я сказала всем «Оборвалось…». Ты считал, что смерть – это новое пробуждение. Никто больше так не считал.
А я хотела тебе сказать, как у меня дома разбилась маленькая вазочка. Ни с того, ни с сего – упала на пол и разбилась. А я поранила руку, собирая осколки.
Так много грустных событий прошло. Небо снова вспыхивало огнём, снова гасло. Огонь всегда забирал чью-то жизнь. И мы, едва небо погаснет, считали ушедших и раненых. И молились, чтобы никто из нас не стал следующим. Но каждый огненный ад все больше уменьшал нашу компанию. Держать было нельзя – бесполезно.
Отторжение жизни, что была «до», осознание всего, что произойдёт «после». И каждый раз, собирая мёртвые тела, отторжение занимало высшую степень. В итоге мы потеряли смысл.
А я тихо иду по своей дороге Безумия, я продолжаю писать письма «на тот свет». Которые потом обязательно сжигаются. Я верю, что только так они долетят в небо. Которое вновь накрывает огнём. Если меня не заберут, то я напишу ещё. Если же произойдёт наоборот… Выходи ко мне навстречу. В любом обличии, тебя я узнаю».
Чей-то плач прорезал тишину. Взрывы прекратились, и санитары с добровольцами собирали трупы. В одной из палаток, в которых жили потерявшие дом, нашли девушку, которая положила ладонь на исписанный листок…
«Я тебя здесь узнала. Только ты опять смотришь вниз, поражаясь людской жесткости. И как приятно было целовать широко распахнутые глаза…»