Саммари: Свадьба двух любых ТИМов, неожиданности во время празднования. Юмор, рейтинг не выше PG-13.
От автора: Трудно же мне эта работка далась! Но я считаю, что я справилась, хотя оценивать, конечно, вам. Спасибо тем, кто ждал это всё, "лаффке чмаффке обнимаффке". Приятного прочтения. Рейтинга тут нет, намёк на слэш присутствует. Но он почти незаметен. ;)
Никогда Штирлиц не был так близок к провалу. (с)
Помолвка с Достоевским, который хныкал уже который день по поводу трёх дохлых рыбок в аквариуме, не несла ему особой радости. Расчётливый Штир считал, что Дост обязательно успокоится, если пожелать ему побольше золотых гор, а так же руку-и-сердце-с-прочими-конечностями. Про золотые горы все как-то забыли, а вот предложение свадьбы Дост и не забыл. Внезапные нападения Доста по поводу злополучной «помолвки» Штирлицу уже поперёк горла встали. Это был первый огромный провал Штирлица.
Но сказано-сделано, а уходить уже нельзя.
-Может, тебе лучше котёнка подарить? – с надеждой спрашивал Штир.
-Ты хочешь меня бросить? – поднимал на него взгляд Дост. Его взор прямо-таки указывал, что Дост очень страдает, а виноват во всё кто? Несчастный дуал, который был так близок к провалу.
Ладно. Свадьба так свадьба, в этом же ничего плохого нет?
«Я несу за него ответственность!» — думал Штирлиц.
«Мы создаём новую ячейку общества! Во имя любви и дружбы!» — думал Достоевский.
Регистрация прошла довольно-таки спокойно. Все 16 ТИМов присутствовали на ней. И вели себя на удивление спокойно, хотя было заметно волнение некоторых личностей – умиляющегося Есенина и ерзавшего на своём стуле Гексли.
Регистрация закончилась тем, что все расселись по машинам и отправились отмечать. Провал номер 2 торжественно объявлялся открытым.
2 часа спустя. Ибо не надо описывать здесь вручение подарков, тысячи комплиментов и вопросов «А это можно есть?». Это скучно, так что перейдём к уже «празднующим» личностям.
Штирлиц, даже подвыпивший, не терял лидерских способностей. В этот раз он пытался собрать компанию для пения застольных песен, проведения идиотских конкурсов. Пьющий редко, зато помногу, он считал себя сегодня самым ответственным. В конце концов, он даже забыл о «невесте».
Которая на весь зал ругала себя за то, что позволила себе выпить. «Это аморально!» — возмущалась она. Позже она заметила отсутствие жениха и лучи ненависти полетели уже к нему.
Парочка – Есенин и Жуков – сидели в самом дальнем углу. Есь грустным голосом читал стихи, написанные на салфетке. По его поведению вообще было трудно судить, пьян он, или трезв. «Зимой и летом – одним цветом» — уныло думал Жуков, которому вообще было наплевать на философские мысли дуала.
Максим, глянув на часы и придя к выводу, что «где бы ты ни был, график дня нужно соблюдать». Потащив за собой Гамлета, который вопил, что его никто не любит. «Максик, не смей меня игнорировать! Я хочу веселиииииться», донеслось из коридора. Но на это никто и не обратил внимание.
Робеспьер уже успел сообщить половине зала, что он о них думает. Это никому не понравилось, поэтому его привязали к стулу. А вот не надо портить всем вечер.
Вопрос «Ты меня уважаешь?» донёсся где-то в коридоре. Оказалось, что Жуков, сбежавший от уснувшего Еся, вышел из зала с Наполеоном. Тот ответил, что да, он безгранично уважает Жукова и предложил тому устроить военный парад. Тот согласился, и вскоре два воина уже маршировали обратно к столу.
Дон разбил уже несколько пустых бутылок. И тут ему в голову пришла отличная идея и тот, украв у спящего Есенина ручку, на салфетке набрасывал ход действий и был уверен в том, что эта штука, только что им изобретённая, обязательно поразит мир.
Габен и вовсе уехал домой. Не предупредив Гексли, конечно. Мотивируя это тем, что слишком скучно, да и сиденья чересчур жёсткие, да и смысла во всём этом нет.
Гексли рассматривал картины, висящие на стене, и отмечал гениальность их создателя. «Эта бабочка очень даже вливается в общую атмосферу картины» — восхищался он.
Драйзер пить вообще отказался, ибо побоялся потери репутации. Тому, кому может основательно снести крышу, пить вообще противопоказано. Таким образом, Драй считал себя единственным порядочным человеком на этом празднике.
Гюго мучительно соображал, пить или не пить. С одной стороны – не хочется отставать, а с другой – утром будет тяжеловато вставать. Да и чёрт знает, что эти идиоты могли туда подмешать. Отравиться не хотелось.
Когда праздник закончился, и гостей распихали по такси, «молодожёны» отправились домой.
«Это провал» — подумал Штирлиц следующим утром, просматривая фотографии с праздника.