Sleepy hell.

Это 2 глава, но уже полностью.

Она может отличаться от того, что я выложила до этого.

Это намного лучше.

Глупая.

Я вижу океан. Темный, бесконечный, глубокий. Но теплый. Я знаю, что сейчас конец августа. Та самая пора, когда так тепло, та пора, когда ты понимаешь, что снова бесцельно провел лето. Между летом и осенью. И ты пытаешься что-то делать, что-то безумное, но тебе не так радостно, как могло бы быть в начале лета. Или в его жаркой середине. Я любил это время за упущенные возможности. 

Еще одно, что я точно знал, видя перед собой океан, так это то, что никогда не увижу противоположного берега. Возникала уверенность, что на том берегу кто-то есть, и этот кто-то ждет меня. 

Я повернулся спиной к воде. Здесь был лес: огромный, темный, высокий. Лес. С небольшого холмика, на котором я стоял, шла узкая тропинка. Она терялась где-то в глубине этого самого леса. Он казался таким же бесконечным, как и океан. В нем так же кипела жизнь: лес был глубок, именно глубок. 

Передо мной была вечность, позади — вторая. Я казался таким жалким: я знал, что умру, а океан или лес останутся. Вечность поглотит меня, потому что ей все равно. 

Но я мог стать частью бесконечности. Я мог пойти к океану или лесу, не важно. Я мог выбрать между двумя вечностями, быть частью, но не получить вечного взамен.

С воды подул теплый ветер, который приятно ласкал кожу. Ветер был с таким запахом, я даже не знаю, как объяснить. Это не был запах рыбы или воды. Ветер с ароматом настоящего океана. Это был ветер, который дул с другой стороны водной бесконечности. Он принес музыку и мягкий голос. Тонкая, едва уловимая мелодия становилась громче с каждым его порывом. А голос пел. 

Я не разбирал слов, я не знал, что это за песня. Я не знал, на каком инструменте исполняли эту музыку. Она просто разливалась во мне, заполняя мою пустоту, за которую мне почему-то стало стыдно. Находясь здесь, в таком чудесном месте, я не имел права быть пустым. Но я был пуст. И чувствовал, что если останусь в этом месте чуть дольше, моя душа наполнится до краев.

Я все стоял на том холме, но теперь лицом к океану. Лес бы не принял меня: он казался мне враждебным, и я точно знал, что он не примет еще одну часть. Да. Лес уже был "чьим-то". Сделав с маленькой возвышенности несколько шагов, я оказался на мягком песке. Стянул с себя сначала футболку, а после шорты, сложив все на берегу. Теперь я приближался к океану, к воде, к бесконечности. Да, я решил переплыть его. Решил стать не частью, решил покорить водную стихию. Как еще мне найти того загадочного человека? Он стал звуком, настолько легким, что его смог принести ветер. И кто бы это ни был, он знал, что я тут. 

Я стоял уже почти у воды. У меня ведь получится? Нет времени для сомнений. Я шагнул в океан. Вода была такая приятная, такая теплая. Океан звал меня, он готов был покориться мне. Даже у самой глубокой океанской впадины есть дно, ведь так?

А у неба дна нет?

Кстати, о небе. Оно было розовым. Цвета сладкой ваты, но цвет был насыщенней. Не кричащим, не ярким он был нежным. Надо мной были розовые небеса, у которых не было дна. Третья бесконечность, подвластная над другими, но уж точно не подвластная никому.

Я продолжал шествие в теплую глубину. Когда я был в воде почти по грудь, то, наконец, решил нырнуть. Просто погрузившись в воду с головой, я почувствовал, как тепло обволакивает меня. Тепло попадало под мои веки, тепло было в кончике каждого пальца. Оно разливалось во мне. Я бы находился в воде вечно, мне нравилось то чувство, когда тебя будто уносит. Ты закрываешь глаза, голова слегка кружится, и ты расслабляешься. Уносит. 

Когда я вынырнул, вздохнув, то снова наполнился теплым, но совсем не таким, как вода, воздухом. И поплыл. Течение несло меня.

Я вгляделся в розовое небо. Какое-то безмолвное. Бездонное. 

Почему-то у меня было ощущение эйфории, я готов был разрыдаться от счастья, меня переполняла радость. Я все еще слышал, как та мелодия эхом раздается во мне. Никогда я не чувствовал такого расслабления и восторга. 

Интересно, а какая здесь ночь? Тут две луны? Или три? Небо будет багровым? Мне стоило лишь дожидаться, а пока я плыл по спокойному океану, забыв себя, и не чувствуя никакой усталости.

***
Тысяча. Две тысячи, три тысячи.

Эйфория и радость вскоре исчезли. 

Вы понимаете всю нелепость ситуации? Я все плыву, ПО ОКЕАНУ, один. И усталости нет. Уже вечерело. Небо было теперь темно-розовым. Я снова закрыл глаза. Мне нужно было закрывать их для того, чтобы видеть. Видеть мою цель, мой берег, то, что стало моей частью за такой короткий срок, проведенный здесь. 

Я точно знал, что это сон.

Шел семнадцатый день моего плаванья. Мне не нужна была пища, мне не нужен был отдых, а ветер с отголосками песни с того берега не пропадал. Я слышал его и ночью.

Я не спал. Больше считал дни. 

Не ел.

Иногда думал: «Боже, зачем я поплыл? Неужели нельзя было найти другого пути?»

Двадцать, двадцать один, двадцать два.

Иногда я выходил из себя. Просто хотел остановиться и пойти на дно. Но не мог.

Я крепко застрял в этом сне и не мог погибнуть. Как обычно это бывает: ты умираешь 
во сне и просыпаешься.

Тридцать семь, тридцать восемь, тридцать девять.

Сон не хотел отпускать меня.

Пятьдесят три, пятьдесят четыре, пятьдесят пять.

Я не знаю, сколько здесь длятся сутки, но двадцати четырех часов в них точно нет. В них двенадцать часов: я подсчитал это на семьдесят третий день моего нахождения в открытом океане. Никаких акул, никаких рыб, никаких водорослей. Просто бесконечная вода. Бесконечная.

И я.

Может, это вовсе не океан. А огромная, темная лужа. Такая бездонная, особенно ночью. 

Тьма поглощает тебя, и ты идешь на дно. Ты тонешь и тонешь, но не достигаешь дна. 

Розовое небо со сладкими облаками начинало светлеть.

Сто дней.

Ровно сто дней я в воде, сто этих сонных, нереальных дней я не ем и не сплю. Сто.

Когда я проснусь, будет утро и не будет ничего необычного. Просто этот сон такой странный, я думаю, и время идет, как настоящее. Тут так все продумано и устроено, будто отдельный мир. Не стоит паниковать. Я доплыву, и моя галлюцинация оставит меня навсегда.

Восемьдесят семь, восемьдесят восемь, восемьдесят девять.

***
Прошло триста семьдесят три дня. 

Я пробыл здесь больше года. Вытерпел все триста семьдесят три дня, галлюциногенных, почти настоящих дня.

Смешно и глупо, да?

Но это ведь сон, тут все возможно. Возможно все, кроме моей смерти.

На рассвете триста семьдесят четвертого дня я ступил на песчаный берег. Он ничем не отличался от того, на котором я оказался в начале, он был точно таким же. 

На точно таком же холме, на котором стоял я, ко мне спиной сидел человек. 

Представляете? Я считал, я ждал, я верил, я плыл. Но берег был таким же, а человек молчал. Я был слишком далеко, чтобы разглядеть его черты, даже не мог определить пол. Поэтому я двинулся к нему.

Я пытался крикнуть что-то, но не мог. Не было слышно даже шума волн. Было тихо.

Я стал подходить ближе, и уже мог рассмотреть его.

На холме сидел парень в серой толстовке. Почему он в толстовке? Тут так холодно? 

Я подошел довольно близко и протянул руку. Едва дотронувшись до спины парня, я почувствовал что-то вроде удара током. 

Последнее, что я увидел перед пробуждением — такие грустные, но озаренные 
какой-то внезапной яркой вспышкой, ореховые глаза.

***
Я проснулся. Все, конец странному сну. Я дома. На часах 5:24. Я был во сне больше года, но умудрился проснуться раньше будильника.

Почему-то мне стало смешно. Господи, приснится же такое. И этот парень, и это небо, все было в моей голове. Все это мой воспаленный мозг. 

Может, мне стоит обратиться к психиатру? 

Психиатру, которым я, кстати, так и не стал.

4WZUIzrHh5k

Пустошь. Часть 3.2 Лабиринты добровольных иллюзий.

Пустошь. Часть 3.2 Лабиринты добровольных иллюзий.

Пустошь. Часть 3.1 Рождение великого ничто

Пустошь. Часть 3.1 Рождение великого ничто

Пустошь. Часть 2. Забвение это не так уж плохо

Пустошь. Часть 2. Забвение это не так уж плохо

Пустошь. Часть 1. Неделя начинается в среду

Пустошь. Часть 1. Неделя начинается в среду

блеклый отголосок надежды.

блеклый отголосок надежды.

2 комментария

  1. Chst - 16.06.2014, 21:48

    Красивые описания. Красивые, но не слишком живые. Они как будто найденные в газетах или в статьях. Но не живые, нет. Мне понравился сюжет. Правда, мысли несколько разрозненные, и конец представлялся мне совершенно по-другому. Но это красиво. Это похоже на большую рыбу с прозрачной зеркальной чешуёй. Или на ветренный день в долине у океана.

Добавить отзыв